И она сознавала, что гордая «пани» смиряется в ней перед конюхом-хлопом. Она забывала его грубую одежду и запах дегтя, и сквозь тихие переливы песни вспоминалось ей добродушное лицо, с мягким выражением серых глаз и застенчиво-юмористическою улыбкой из-под длинных усов. По временам краска гнева опять
приливала к лицу и вискам молодой женщины: она чувствовала, что в борьбе из-за внимания ее ребенка она стала с этим мужиком на одну арену, на равной ноге, и он, «хлоп», победил.
Неточные совпадения
Но теперь вдруг, увидав это мужественное, благородное, столь знакомое и милое ей
лицо, она почувствовала неожиданный
прилив любви
к нему.
Кити при этой встрече могла упрекнуть себя только в том, что на мгновение, когда она узнала в штатском платье столь знакомые ей когда-то черты, у ней прервалось дыхание, кровь
прилила к сердцу, и яркая краска, она чувствовала это, выступила на
лицо.
Когда, возвращаясь со скачек, Анна объявила ему о своих отношениях
к Вронскому и тотчас же вслед за этим, закрыв
лицо руками, заплакала, Алексей Александрович, несмотря на вызванную в нем злобу
к ней, почувствовал в то же время
прилив того душевного расстройства, которое на него всегда производили слезы.
Алексей Александрович, увидав слезы Вронского, почувствовал
прилив того душевного расстройства, которое производил в нем вид страданий других людей и, отворачивая
лицо, он, не дослушав его слов, поспешно пошел
к двери.
«Неужели узнала?» с ужасом подумал Нехлюдов, чувствуя, как кровь
приливала ему
к лицу; но Маслова, не выделяя его от других, тотчас же отвернулась и опять с испуганным выражением уставилась на товарища прокурора.
А Петр все молчал, приподняв кверху слепые глаза, и все будто прислушивался
к чему-то. В его душе подымались, как расколыхавшиеся волны, самые разнообразные ощущения.
Прилив неведомой жизни подхватывал его, как подхватывает волна на морском берегу долго и мирно стоявшую на песке лодку… На
лице виднелось удивление, вопрос, и еще какое-то особенное возбуждение проходило по нем быстрыми тенями. Слепые глаза казались глубокими и темными.
Он сказал это так громко, что все слышали его слова. Кровь с необыкновенной силой
прилила к моему сердцу; я почувствовал, как крепко оно билось, как краска сходила с моего
лица и как совершенно невольно затряслись мои губы. Я должен был быть страшен в эту минуту, потому что St.-Jérôme, избегая моего взгляда, быстро подошел ко мне и схватил за руку; но только что я почувствовал прикосновение его руки, мне сделалось так дурно, что я, не помня себя от злобы, вырвал руку и из всех моих детских сил ударил его.
Он в восторге покрывал ее руки поцелуями, жадно смотрел на нее своими прекрасными глазами, как будто не мог наглядеться. Я взглянул на Наташу и по
лицу ее угадал, что у нас были одни мысли: он был вполне невинен. Да и когда, как этот невинныймог бы сделаться виноватым? Яркий румянец
прилил вдруг
к бледным щекам Наташи, точно вся кровь, собравшаяся в ее сердце, отхлынула вдруг в голову. Глаза ее засверкали, и она гордо взглянула на князя.
Жалко было видеть его в эти минуты: обычно спокойное и несколько холодное
лицо его исказилось выражением полного отчаяния, пульсовые жилы на висках напряглись — точно вся кровь
прилила к голове.
Внезапно
прилив слез подступил
к глазам Кругликова, горло его сжалось спазмами. Он встал, отошел
к стене и простоял несколько времени
лицом к какому-то почтовому объявлению.
И при одной этой мысли кровь
приливала к его
лицу, сердце билось тревожно, и всего его охватывало то острое чувство оскорбленного достоинства, готового постоять за себя, которое особенно сильно в молодые годы, когда человек не настолько еще приобрел житейского опыта и выносливости, чтобы думать о последствиях, защищая свои права человека.
Кровь сразу
прилила к его
лицу, как только он остался один.
Она чувствовала, что она то бледнела, то краска снова
приливала к ее
лицу.
В антракте этого ужасного происшествия сыграли посольский прием. Из посольского двора вели Поппеля объездом, лучшими улицами, Великою, Варьскою, Красною площадью и главной улицею в городе. Все это убито народом, как подсолнечник семенами. Оставлено только место для проезда посла, его дворян и провожатых. Все окна исписаны живыми
лицами, заборы унизаны головами, как в заколдованных замках людоморов, по кровлям рассыпались люди. Вся Москва с своими концами и посадами
прилила к сердцу своему.
Бледный, с дрожащими руками, он подошел сам посмотреть ружье и действительно убедился, что правый ствол его разряжен. Судороги передернули его
лицо, как бы от невыносимой внутренней боли, кровь
прилила к сердцу, в глазах потемнело, и он почувствовал, что почва ускользает из под его ног.
Константин Николаевич встал и даже весь выпрямился, как бы ощущая в себе
прилив силы, силы духа, силы чувства, силы любви, способной одержать победу над силою страсти, силой чувственности, силой тела. Он решил помериться этой силой
лицом к лицу со своим врагом. Этим врагом являлась для него «тетя Доня».